Вооружение и снаряжение
Основным оружием монгола являлся составной (композитный) лук, который был покрыт особым лаком, заимствованным у китайцев. Этот лак предохранял лук от сырости и высыхания. Монголы использовали 2 типа луков: китайский и ближневосточный. Каждый воин имел в запасе несколько луков и колчанов со стрелами различных типов (весь комплект для стрельбы из лука назывался сайдак). В каждом колчане находилось до 30 стрел. Кроме того, все воины имели арканы, которыми они искусно владели на охоте и на войне, а также боевые ножи и лёгкие топоры. Помимо этого, каждый воин должен был иметь иглу и нитки, шило и моток верёвки, специальный инструмент для заточки наконечников стрел, котелок и мешок с провиантом. При переправах через реки монгольские воины пользовались кожаными бурдюками, куда складывались вещи и одежда для предотвращения намокания. Зимой поверх доспехов монгольские воины надевали меховые шапки и овчинные тулупы.
Монголы воевали верхом на невысоких коренастых лошадях, чрезвычайно выносливых и неприхотливых к климатическим условиям. В походах от холода их защищала плотная шерсть. Эти лошади были способны проделывать огромные переходы. Они могли щипать траву на ходу, а также питаться корнями и палой листвой. Они питались подножным кормом, обходясь без всяких заготовок . Зимой лошади «копытили» корм, добывая его из-под снега. Обычно у кочевников количество лошадей в расчёте на одного воина составляло 3 (и превосходило соответствующий показатель у их оседлых противников), но наказ Чингисхана требовал иметь при каждом воине 5 лошадей . По предположению Г. В. Вернадского, монгольские скакуны эпохи завоеваний были гибридами местной породы коней и импортной персидской .
Сёдла были достаточно тяжёлыми, до 4-х килограммов, и смазывались овечьим жиром для предотвращения намокания во время дождя. Сёдла имели высокие луки. Стременные ремни, приспособленные к особой посадке монгольских всадников, были очень короткими.
Лёгкая конница
Лёгкий кавалерист был защищён железным шлемом и панцирем из кожи или иных мягких материалов. Такой панцирь назывался «хатангу-дегель». Подобный доспех зачастую усиливался приклёпанными с изнанки металлическими пластинами. Этот доспех был наиболее распространённым у монгольских воинов. Основным оружием лёгковооружённого всадника, как и всей монгольской конницы, был лук. Помимо луков, монгольские лёгкие конники пользовались также небольшими лёгкими копьями, кистенями, боевыми ножами, лёгкими топорами и реже — дротиками.
Тяжёлая конница
Тяжеловооружённый всадник имел саблю, меч или палаш, длинное копьё с крючьями для стаскивания воинов противника из сёдел, боевой топор, металлический ламеллярный или ламинарный панцирь (хуяг), железный шлем дуулга, небольшой круглый щит (монголы также применяли большие прямоугольные щиты при осадах крепостей). Применялись также и различные формы длиннодревкового оружия, в частности, так называемые «пальмы» — глефы. Помимо металла, в изготовлении панцирей из твёрдых материалов использовали специально обработанную толстую кожу. Широко были распространены также панцири, имевшие смешанную ламинарно-ламеллярную структуру. Панцири имели различный покрой. В качестве дополнительной защиты использовались ожерелья, зерцала, наручи и поножи. Шлемы имели сфероконическую форму и оснащались наносниками, полумасками, личинами, бармицами и забралами. Доспехи часто покрывались лаком и декоративной росписью. Плано Карпини следующим образом описывает технологию изготовления металлического ламеллярного доспеха у монголов:
…они делают одну тонкую полосу шириною в палец, а длиною в ладонь, и таким образом они приготовляют много полос; в каждой полосе они делают восемь маленьких отверстий и вставляют внутрь три ремня плотных и крепких, кладут полосы одна на другую, как бы поднимаясь по уступам, и привязывают вышеназванные полосы к ремням тонкими ремешками, которые пропускают чрез отмеченные выше отверстия; в верхней части они вшивают один ремешок, который удваивается с той и другой стороны и сшивается с другим ремешком, чтобы вышеназванные полосы хорошо и крепко сходились вместе, и образуют из полос как бы один ремень, а после связывают все по кускам так, как сказано выше. И они делают это как для вооружения коней, так и людей. И они заставляют это так блестеть, что человек может видеть в них своё лицо.
Широкое распространение получили также булавы. Позднее в арсенале монгольской тяжёлой конницы появились кольчуги и комбинированные кольчато-пластинчатые доспехи. К XIV веку наибольшую популярность приобрёл хатангу-дегель, усиленный изнутри железными пластинами: именно этот тип панциря у монголов и русских получил название «куяк». Кроме того, к этому времени появляются комбинированные панцири, сочетающие в себе элементы ламеллярного, ламинарного и куячного типов брони. Традиционным стало также ношение нескольких панцирей одновременно.
Наиболее знатные и богатые воины защищали доспехами (кожаными или железными) также своих коней. Плано Карпини так описывает доспехи монгольских коней:
«Одна деталь на одном боку лошади, и другая — на другом, и они соединены между собой от хвоста до головы и прикреплены к седлу, а спереди от седла — по бокам и также на шее; ещё одна деталь закрывает верхнюю часть крупа, соединясь с двумя боковыми, и в ней имеется отверстие, через которое пропускается хвост; грудь закрывает четвёртая деталь. Все перечисленные детали свисают вниз и достигают колен или бабок. На лоб наложена железная пластина…»
Осадная техника
Процесс освоения монголами военной техники проходил поэтапно. На начальном этапе монголы заимствовали тангутские осадные технологии, более примитивные, чем китайские и чжурчжэньские. Монголы заимствовали такие элементы осадной техники тангутов, как боевые повозки (их развитием были осадные башни), различные типы катапульт (от простых камнемётов и лёгких катапульт до массивных стационарных камнемётов). Тангутские воины располагали также вспомогательным инвентарём, использовавшимся при осадах (железные крюки, верёвки, заступы и топоры). Всё это заимствовали монголы и с успехом применяли во время осад.
Монголы тесно познакомились с осадной техникой чжурчжэней именно в ходе завоевательных кампаний, несмотря на то, что и раньше совершали нападения на чжурчжэньские территории. Чжурчжэньские метательные орудия, заимствованные монголами, были совершеннее тангутских и подразделялись на одно- и многолучные стреломёты и натяжные камнемёты различных типов. Чжурчжэньская осадная техника находилась практически на одном уровне с китайской. Чжурчжэни располагали также средствами огневого боя (огневые стрелы и снаряды). По примеру своих противников монголы образовали в своих войсках инженерные и артиллерийские части, подготовив для них кадры и материальное обеспечение.
На вооружении монголов состояли также осадные орудия, заимствованные ими из покорённого Китая, в частности, китайские осадные катапульты, действовавшие по принципу рычага, а также тяжеловесные тройные арбалеты, которые обслуживали не менее 100 человек. Помимо этого, монголы применяли ручные и осадные снаряды, начинённые порохом или другими горючими материалами.
Позднее на вооружение монголов поступила мусульманская осадная техника, в частности, массивные требюшеты (ар. манджаник), стрелявшие каменными снарядами весом до 70 кг. На вооружение монголов поступили торсионные катапульты и машины с противовесами, которые не знали китайские инженеры и которые у монголов получили название «хуйхуйпао». По сообщениям Плано Карпини, использовали монголы и греческий огонь. Монголы при осадах использовали подручные материалы, чтобы не перевозить тяжеловесные снаряды к орудиям. При осаде монголы отдавали предпочтение глиняным снарядам, так как их затем было уже невозможно использовать против осаждавших. Осадные орудия обычно приводились в действие пленными и обслуживались китайскими и мусульманскими инженерами. Монголы также привнесли новшества в военное дело, начав впервые использовать примитивную огневую артиллерию. Так, в 1259 году китайские инженеры изготовили «огненное копьё» из бамбукового стебля, стрелявшее картечью на расстояние до 250 метров.
Стратегия
Стратегическое искусство монгольской армии основывалось на хорошо организованной разведке, дипломатических усилиях и скорости передвижения, которые давали монголам возможность делить силы противников и последовательно бросать на них все свои силы.
Для сбора необходимой информации перед главным наступлением монголы посылали разведывательные экспедиции численностью 2—3 тумэна. Одной из таких разведывательных экспедиций считается поход полководцев Джэбэ-нойона и Субэдэй-багатура в 1221—1224 гг.
Перед началом кампании созывался курултай, на котором присутствовали все высшие армейские командиры. Там они получали инструкции от хана, который формально возглавлял войско во время военных действий, и в дальнейшем во время кампании могли действовать относительно самостоятельно, так как пользовались полным доверием хана. Именно из этой среды вышел талантливый монгольский военачальник Субэдэй. Разведчики и шпионы отправлялись в стан противника сразу же после обсуждения деталей предстоящей кампании. Многочисленные шпионы, роль которых зачастую играли купцы, снабжали монгольское командование сведениями о всех слабых и уязвимых местах в обороне противника, тщательно информировали монголов о политической ситуации в регионе, где должны были вестись боевые действия. Монголы часто сеяли раздор и противоречия в стане противника, распускали слухи об огромной численности своих войск и их непобедимости. Они также обещали безопасность противнику, если он сдастся без борьбы. На курултае обсуждалась также численность армии, которую планировалось отправить в предстоящую завоевательную кампанию. Монголы тщательно выбирали время года для нападения на противника. Так, нападение на Русь было запланировано в зимнее время 1237—1238 гг., поскольку замёрзшие реки значительно облегчали передвижение монгольской конницы и служили прекрасными транспортными путями. Несомненным стратегическим преимуществом монгольских войск была быстрая скорость передвижения, так как каждый монгольский воин имел 3—5 лошадей. Во время переправ монголы использовали кожаные мешки, в которые клали одежду и остальное имущество. Таким образом, монголы быстро форсировали даже большие реки.
В походе монголы разделяли своё войско на несколько крупных отрядов, что было необходимо для их прокорма, а также для захвата максимальной добычи. На расстоянии нескольких дней пути впереди каждого отряда без обозов шли подвижные монгольские авангарды, поддерживающие соприкосновение с войсками противника и снабжавшие монгольских военачальников сведениями об их расположении и численности. Если перед монголами находилось большое войско, то они предпочитали обходить его стороной на 1—2 дня пути, ограничиваясь грабежом окрестностей. В случае, если обойти противника было невозможно, монголы отступали назад на 10—12 дней пути. Зачастую они располагались в безопасном месте, ожидая, когда противник разделит свои силы. Как правило, монголы быстро соединяли свои главные силы и обрушивались на войска противника в условиях их неполной концентрации или пользуясь эффектом внезапности, а взятие городов успевали производить быстрее, чем на помощь осаждённым подойдут полевые войска. Для преодоления сопротивления противника на определённых оборонительных рубежах (городская крепость, укреплённый полевой лагерь) либо для временного выключения из борьбы одного из членов враждебного себе союза монголы могли вступать в переговоры с противником, в том числе для большей убедительности используя в качестве переговорщиков представителей местной знати. Также использовался подкуп противника — метод, обычно применяемый обороняющейся стороной. Одним из главных принципов стратегии монгольской армии было преследование разбитого противника вплоть до его полного уничтожения. Для этого выделялись определённые силы численностью 2—3 тумэна, в то время как остальная армия вновь разделялась и продолжала ограбление страны. Стремясь к обеспечению безоговорочного господства на всех атакуемых территориях, монголы пытались уничтожить вооружённые силы противника и знать, а также подорвать возможности воспроизводства военного потенциала, направляя удары на ремесленные центры, захватывая в плен мастеров и отправляя их вглубь империи. Также производились повторные разорения вражеской территории и устанавливалась их данническая зависимость.
Исследователи дают разные и порой противоречивые оценки тем способам борьбы, которые избирали противники монголов. Как правило, ошибочным признаётся именно тот способ борьбы, который применил конкретный военачальник. Например, роковой ошибкой хорезмшаха Мухаммеда считается то, что он рассредоточил свою армию по городам, не дал монголам генерального сражения и тем самым упустил стратегическую инициативу, хотя города отвлекали части монгольской армии вплоть до нескольких месяцев. В то же время, ошибкой европейских военачальников обычно считается именно вывод войск для полевых сражений с монголами, хотя полевым победам отводится заметная роль в борьбе против монгольского владычества (Битва на реке Синюха, Куликовская битва).
Тактика
Тактика монголов основывалась на изматывании врага маневрированием и обстрелом из лука лёгкой конницей, после чего на ослабленного и деморализованного противника обрушивался удар тяжёлых бронированных всадников, которого противник, как правило, не выдерживал. Монголы стремились решить исход сражения на начальном этапе боя во избежание крупных потерь. Монгольская лёгкая кавалерия воевала в рассыпном строю, осыпая противника стрелами. Стрельба велась эффективно благодаря выучке воинов и большой дистанции полёта стрелы. Стрельба была прицельной и велась залпами с небольшими интервалами, благодаря чему противник нёс большие потери. Монголы успешно пользовались ложными отступлениями с целью расстройства вражеских рядов, в случае, если противник выдержал первые атаки, а также засадами. С другой стороны, монголы часто давали противнику возможность отступить, чтобы ударить по нему в момент отхода. Очень распространён был приём «хоровод», когда монгольские лучники выстраивались цепью в круг перед противником и начинали движение, осыпая врага градом стрел. В ближний бой монголы вступали только тогда, когда противник был ослаблен, а его ряды были расстроены. Тогда монголы атаковали «лавой» (разомкнутыми шеренгами), стремясь охватить фланги противника. Разгром завершал удар тяжёлой конницы, направленный в наиболее уязвимое место построения противника. Тяжёлая конница строилась плотно сомкнутым строем. В ближнем бою монголы членили войска на отдельные части, таким образом имея возможность всегда ввести в бой свежие силы. Если ход сражения был неблагоприятен для монголов, то воины спешивались, чтобы повысить меткость и скорострельность. В случае неудачи отступление организовывалось слаженно, и каждый воин под угрозой сурового наказания обязан был вернуться в строй. Монголы одними из первых кочевников стали применять метательную технику на полях сражений. Тем не менее, эта тактика не получила широкого распространения.
Перед сражением из легковооружённых отрядов формировались авангарды. Авангард выдвигал вперёд летучие отряды, завязывавшие бой. В его задачу входило осыпать противника стрелами, изранить коней, расстроить плотный строй и обратить в бегство. За авангардом следовали правое и левое крылья войска. Они тоже имели свои авангарды. Для монгольского войска перед битвой стандартным было эшелонное построение в 5 рядов. Последние линии, как правило, состояли из воинов тяжеловооружённых, однако зачастую тяжёлая конница располагалась в первых двух рядах, а легковооружённые конные отряды в начале боя выдвигались вперёд через разрывы в рядах тяжёлой конницы. Левое крыло вело бой на дистанции, осыпая противника стрелами, пробуя его прочность короткими рукопашными схватками. Крылом атаки и главного удара было правое крыло. В задачу правого крыла входило обойти или прорвать центр противника, подрубить его знамя, схватить или убить военачальника. Такая тактика называлась «тулугма». Оба крыла стягивались сзади главными силами войска, тяжеловооружёнными всадниками и ханской гвардией. Ставка хана обычно располагалась за спиной главных сил. Во время боя гвардия, как правило, находилась в резерве, всегда готовая произвести решающую атаку или отбить удар противника. По сообщениям Карпини, военачальники никогда не участвовали в сражении, а оставались в стороне, руководя ходом боя.
Во время боя монголы исполняли все манёвры беззвучно, используя белые и чёрные флаги днём, а ночью — фонари. Решительному наступлению всегда предшествовал бой в барабаны-наккара, перевозившиеся на верблюдах. Фронтальный удар, как правило, всегда сопровождался неожиданными для противника атаками во фланг и тыл. Окружая противника, монголы всегда оставляли ему место для отступления, поскольку понимали, что полностью окружённый враг будет сражаться упорнее и ожесточённее. После разгрома противника монголы организовывали активное преследование разбитой армии. Оно могло продолжаться несколько дней. Главная роль в преследовании отводилась лёгкой коннице.
Несмотря на все свои очевидные преимущества, монгольские войска иногда терпели поражения от своих противников в связи с некоторыми тактическими просчётами. Наиболее ярким примером может служить битва при Айн-Джалуте, когда мамлюки, выдержав удар монгольских войск, обратились в притворное бегство, увлекая за собой монголов. Мамлюки не замедлили воспользоваться этим, перейдя в контрнаступление, напав на монголов с трёх сторон и опрокинув монгольскую конницу.
Почему монгольское войско было тогда грозным и опасным противником?
Армиям Чингизхана и его потомков не было равных во всей Евразии. За весь период завоеваний, монголы не проиграли ни одного крупного поражения. Орды степняков были способны сокрушить любое, даже многократно превосходящее численно войско, какой бы талантливый полководец им не руководил. От Индии до Центральной Европы кровожадным конным лучникам из самого сердца Евразии не было равных. Какие факторы дали монголам такое сокрушительное преимущество?
Образ жизни монголов, был очень суровым. Климатические условия Великой Степи заставляли их бесконечно скитаться по ней в поисках скудных пастбищ, постоянно страдать от холода или жары, голода и жажды. Монгольские дети учились ездить на коне и стрелять примерно в то же время, когда и ходить — по-другому в степи не выжить. На коне они проводили гораздо больше времени, чем лучшие всадники оседлых народов. То же самое и с луком, который был для них и рабочим инструментом, и почти единственным способом развлечься с младых ногтей. В результате даже самый средний монгольский воин имел куда более высокие боевые навыки, чем лучшие воины врагов монголов. Просто для монголов это навыки были даже не боевыми, а трудовыми.
1 — дисциплина
Никакой «вольности», никаких самостийных, никому не подчиняющихся кочевников в Великой Степи никогда не было. У монголов, равно как и у всех других степных народов (в т.ч. и тюркских) была жесточайшая вертикаль власти. Каждый род, каждый клан, каждое племя было вписано в строгую систему вассальных отношений. Грубо говоря, мы — вассалы племени Му, Му — вассалы племени Гну, Гну — вассалы племени Лаю.
Ко всему прочему, у кочевников чрезвычайно развито преклонение перед родом. Отдельный человек — ничто, род — все. Все основные взаимодействия, от войны до торговли — это взаимоотношения между родами, кланами в первую очередь, а не отдельными людьми. Вне рамок своего рода в Степи существовать было нельзя. Куда род — туда и все.
Безродный — пария, которого может убить любой — просто потому, что захотелось.
И дисциплина в боевых отрядах кочевников строилась именно на этом. Вождь управляет своим родом, а другой вождь, из более старшего, по местным понятиям, клана отдает приказы твоему вождю. Имеет право. Это нормально. Подчинение — почти абсолютное, никакой самоуправщины в стиле европейских рыцарей.
Проблемой было то, что вся империя Чингиса держалась, по сути, именно на нем. На его авторитете — человека, который сумел встать над этой системой, выломиться из нее. После его смерти какое-то время еще правил его авторитет, и потому первые великие ханы, вроде Угедея, обладали такой же, почти неограниченной властью. Потом, правда, под воздействием энтропии стройная система стала рушиться. Первые брожения в умах начались уже в 1260-х годах, когда империя начала потихонечку расползаться. Хотя и не так быстро, как рухнула, разбилась на «царства диадохов» держава того же Македонского.
2 — обучаемость
Феномен Чингиса заключался еще и в том, что он, как Петр I, во главу угла при создании державы ставил обучение. Монголы при нем постоянно чему-то учились. От уйгуров переняли письменность, от китайцев — бюрократический аппарат для управления страной и золотые пайцзы, и т.п. В покоренных областях монголы по приказу хана активно переправляли к себе в первую очередь самых лучших ремесленников и тогдашний «инженерный состав» — например, мастеров камнеметных машин. И брать крепости они тоже учились, причем долго, несколько десятков лет — начали с довольно примитивных тангутских, закончили — замками Восточной Европы.
3 — разведка и дипломатия
Монголы всегда очень большое внимание уделяли разведке, как ближней, так и дальней. В восточных хрониках есть упоминания, что они отправляют загодя в степь отряды смотреть, «как травы растут». Опытный кочевник в состоянии прикинуть, например, весной, достаточно ли в данной местности будет травы для лошадей в конце лета.
Монголы активно практиковали высылку мобильных отрядов на разведку вперед и по флангам своего движущегося войска, и от данных разведчиков не отмахивались. Они всегда вели самое пристальное наблюдение за противником, чего противники зачастую… Не делали. Удивительно, но факт: в древности даже во многих сильных армиях разведкой очень часто пренебрегали. И в Азии, и в Европе. Почему — другой вопрос, но проигранных битв из-за этого случалась масса. Многие сражения, в т.ч. битва на Калке, были монголами выиграны в том числе и благодаря разведке.
Кроме того, монголы активно прибегали и к дипломатии — где подкупом, где страхом, но часто — без боя добивались от противника капитуляции.
4 — «войска федератов»
Армия монголов — это, в большинстве случаев, армия, в которой сами монголы только командуют и держат «костяк» отряда. Еще в самом начале кампаний Чингиса против тангутов, чжурчженей, цзинцев к нему практически массово начали перебегать войска противника. Почему — опять-таки другой вопрос, но в основном из-за недовольства собственной властью. Здесь ситуация очень похожа на ту, что случилась, когда Кортес явился в Мексику. Если б не войска тласкаланцев и других аборигенов, что изменили ацтекскому императору, небольшой отряд Кортеса в первый месяц перебили бы дубинами…
Причем к Чингису часто переходили — лучшие. Например, отряды обслуги камнеметных машин, знавшие о них все и способные строить новые.
Вот краткий списочек только ранних перебежчиков к монголам:
- Лю Бо Линь, китаец. Руководил обороной Вэйнина, сдал город Чингису и всю жизнь был одним из лучших его генералов.
- Сюэ Талахань. Чжурчжень. Командир отряда камнеметных машин. Служил при Чингисе в том же качестве.
- Шимо Миньгань. Чжурчжень. Предал своих, принеся монголам ценные сведения, позволившие выиграть крупную битву.
- Янь Ши. Тоже чжурчжэнь. Перешел на сторону Чингиса, приведя с собой около 300 тысяч семей своих подданных. Стал одним из 4 темников «немонгольских» войск в империи.
- Чаган. Тангут. Стал командиром личной тысячи Чингиса и одним из самых доверенных его людей.
- Тай-цзу, вождь уйгуров.
- Арслан, хан карлуков.
Продолжать можно не просто долго, а очень долго. На сторону Чингиса по какой-то причине (глаза красивые, что ли?) переходила масса вождей со своими племенами и отрядами. Все они пополняли войска империи. Кроме того, после каждого серьезного боя, если побежденные не вырезались вчистую (что также часто бывало), выжившим давали шанс — предлагали добровольно влиться в состав монгольской армии. Очень многие соглашались.
5 — страх
Монголов — боялись. Дико боялись. При порядках, заведенных Чингисом, население города либо племя, которое оказало особенно активное сопротивление захватчикам, вырезалось вчистую, под ноль. Это было чересчур даже по меркам того времени, но это работало. Зачастую города сдавались сразу же, как узнавали, какая участь постигла их соседей — и это здорово экономило монголам силы. Надо отметить, что сдавшихся без сопротивления обычно действительно не трогали.
Восточные хронисты описывали даже ситуацию, когда один монгол перебил население целой деревни. И ему никто не оказал сопротивления, люди покорно подставляли голову под саблю. Страх… Господин страх!
Вот и все, если в сжатом виде, основные причины невероятной успешности монголов Чингиса.