Оборона Козельска
Предыстория
Взяв город Торжок 5 марта после двухнедельной осады, монголы пошли по Селигерскому пути к Новгороду, однако, не дойдя около 100 верст, около Игнач Креста повернули на юг в половецкие степи, разделившись на две группы и продолжая по пути уничтожать уцелевшие города.
Часть сил во главе с Каданом и Бури прошла более восточным маршрутом через рязанские земли. Основные силы во главе с Батыем прошли через Долгомостье в 30 км восточнее Смоленска, затем вошли в пределы Черниговского княжества на верхней Десне, сожгли Вщиж, но затем резко повернули на северо-восток, и минуя Брянск и Карачев, в конце марта 1238 года вышли к Козельску на реке Жиздре.
В то время город был столицей княжества во главе с двенадцатилетним князем Василием, внуком Мстислава Святославича Черниговского, погибшего в битве на Калке в 1223 году. Город был хорошо укреплён: обнесён земляными валами с построенными на них крепостными стенами, но монголы располагали мощной осадной техникой. Наступившая в апреле распутица сделала невозможной помощь Михаила Всеволодовича Черниговского столице одного из подчинённых ему удельных княжеств.
Оборона
Подойдя к городу, войска монголов потребовали его сдачи. Жители Козельска решили на совете: «Наш Князь младенец, но мы, как правоверные, должны за него умереть, чтобы в мире оставить по себе добрую славу, а за гробом принять венец бессмертия», «главы своя положити за христианскую веру». Началась семинедельная осада.
Персидский историк Рашид-ад-Дин, рассказывая о длительной осаде Козельска, говорил, что город был взят за три дня только тогда, когда через 2 месяца подошли войска Кадана и Бури. По предположению Каргалова В. В., Козельск был назначен местом сбора войск, а Бури и Кадан привезли с собой осадные орудия, до этого город не штурмовался.
С помощью стенобитных машин-пороков монголам удалось разрушить часть крепостных стен и подняться на вал, где «бысть брань велика и сеча зла». Разгорелась кровавая схватка, «Козляне же ножи резахуся с ними» (видимо, имеются в виду упоминаемые в «Слове о полку Игореве» т. н. засапожные ножи). Судя по всему, осаждённым удалось отбить атаку, потому что сразу вслед за этим было принято решение о вылазке. Козельчанам удалось уничтожить осадные машины и 4000 монголов (в том числе троих сыновей темников), но и сами участники вылазки погибли (во время строительства в конце XIX века железной дороги на Тулу строители обнаружили захоронение из 267 черепов, что примерно соответствует оценке академиком Рыбаковым Б. А. населения русского княжеского замка того времени). Лишившись своих защитников, город пал. Завоеватели не пощадили никого, включая грудных младенцев, «отрочят сосущих млеко». Малолетний князь Василий, по этому же летописному преданию утонул в крови: «о князи Васильи неведомо есть, и инии глаголяху, яко во крови утонул есть, понеже убо млад бяше есть. Оттуду же въ Татарех не смеють его нарещи „град Козлеск“, но „град злый“».
Чудовищный по последствиям для Северо-Восточной Руси набег был закончен. Козельск отнял у монголов 7 недель, уступая в длительности сопротивления лишь Киеву (оборона длилась 13 или, по другим данным, 11 недель). Третье место занимает Торжок (2 недели), остальные города, включая крупные (Рязань, Владимир, Галич), сопротивлялись не более 6 дней. Из пяти месяцев зимней кампании 1237/38 годов против Руси два месяца Батый потратил на Козельск.
Евпатий Коловрат
Евпатий Коловрат — (около 1200 — до 11 января 1238) — легендарный русский богатырь, герой рязанского народного сказания XIII века, времён нашествия Батыя (издано во «Временнике Московского общества истории и древности», книга XV и Срезневским, «Сведения и заметки», 1867). Единственным древнерусским источником, упоминающим о Евпатии Коловрате, является «Повесть о разорении Рязани Батыем».
Легендарная биография
Родился в Старорязанском стане княжества. Рязанскими историками это место называлось Урсовский городок. Располагался на территории Воинского уезда княжества. Находясь в Чернигове (согласно «Повести о разорении Рязани Батыем» с рязанским князем Ингварем Ингваревичем), по одной из версий, с посольством с просьбой о помощи Рязанскому княжеству против монголов и узнав об их вторжении в Рязанское княжество, Евпатий Коловрат с «малою дружиною» спешно двинулся в Рязань (Старую). Но застал город уже разорённым «…государей убитых и множество народу полёгшего: одни убиты и посечены, другие сожжёны, а иные потоплены». Тут к нему присоединились уцелевшие «…коих Бог сохранил вне города», и с отрядом в 1700 человек Евпатий пустился в погоню за монголами. Настигнув их в Суздальских землях, внезапной атакой полностью истребил их арьергард. «И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сёк ими». Изумлённый Батый послал против Евпатия богатыря Хостоврула, брата своей жены, «…а с ним сильные полки татарские». Хостоврул обещал Батыю привести Евпатия Коловрата живым, но погиб в поединке с ним. Несмотря на огромный численный перевес татар, в ходе ожесточённой битвы Евпатий Коловрат «…стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил…».
Есть предание, что посланец Батыя, отправленный на переговоры, спросил у Евпатия: «Чего вы хотите?». И получил ответ — «Только умереть!». Согласно некоторым преданиям, монголам удалось уничтожить отряд Евпатия только с помощью камнемётных орудий, предназначенных для разрушения укреплений: «И навадиша на него множество по́роков, и нача бити по нем ис тмочисленых по́роков, и едва убиша его». Поражённый отчаянной смелостью, мужеством и воинским искусством рязанского богатыря, Батый, сказав «О, Евпатий! Если б ты у меня служил, я держал тебя у самого сердца!», отдал тело убитого Евпатия Коловрата оставшимся в живых рязанским воинам и, в знак уважения к их мужеству, повелел отпустить их, не причиняя им никакого вреда.
В некоторых (не ранних) редакциях «Повести» указывается отчество Евпатия — Львович и рассказывается о торжественных его похоронах в Рязанском соборе 11 января 1238 года. При этом точные дата и место сражения Коловрата с монголами в легендах не уточняются. Согласно «Повести», Коловрат нагнал монголов в пределах земли Суздальской. Последним городом Рязанской земли на пути монголов была Коломна, под которой монголы были, по разным оценкам, 1 января (Храпачевский Р. П.) или 10 января (Каргалов В. В.) 1238 года. При этом, по версии Каргалова В. В., Коловрат сражался с монголами ещё на пути между Рязанью и Коломной. Первым же городом Суздальской земли на пути монголов стала Москва, осаждённая 15 января и взятая 20 января 1238 года.
Оборона Киева
6 декабря в 1240 году войска хана Батыя взяли Киев, убив большинство его жителей. Но командовавший обороной города наместник галичанин Даниила Галицкого — тысяцкий Дмитр — был оставлен в живых.
Совершить большой поход на Восточную Европу Чингисхан решил еще после похода на половцев монгольских военачальников Субэдэя и Джэбэ в 1222-23 годах.
Собственно, в ходе этого похода произошло первое большое столкновение монгольских и русских войск — битва на реке Калке в мае 1223 года, завершившееся разгромом русских. На берегах Калки русское воинство несло огромные потери, погибло также шестеро князей: Мстислав Черниговский, его сын Василий, Изяслав Луцкий, Юрий Несвижский, Святослав Шумский и Изяслав Каневский.
В той битве принимала участие и дружина волынского князя Даниила Романовича, позже получившего титул князя Галицкого.
Поход Субэдэя и Джэбэ считается разведывательным. Однако «Сокровенное сказание» монголов и арабский хронист Рашид ад-Дин прямо говорят о том, что целью этого похода, который должен был быть поддержан и силами Джучи (старшего сына Чингисхана), были не только половцы и аланы, но также Венгрия и Русь, включая Киев.
Курултай 1235 года, после которого монгольское нашествие в Европу всё же состоялось, лишь повторил эти цели.
После смерти Чингисхана в 1227 году ещё несколько десятилетий сохранялось единство огромной Монгольской империи, правителем которой стал третий сын «потрясателя вселенной» — великий хан Угедей. При нем продолжалось выполнение задачи покорения мира. В поход на ещё не завоёванные западные страны были отправлены соединенные силы империи с одиннадцатью ханами-чингизидами. Возглавить войско было поручено Бату-хану (известному на Руси как Батый) — внуку Чингисхана от его старшего сына Джучи.
Зимой 1237-1238 годов войско Батыя разгромило Рязанскую и Владимиро-Суздальскую земли, а затем расположилось в волжско-донских степях. Отсюда высылались отряды, которые завершали завоевание Юго-Восточной Европы.
Один из таких отрядов весной 1239 года взял Переяславль и разорил левобережье Днепра. Осенью того же года монголами был взят Чернигов. Тогда же отряд во главе с Менгу-ханом с разведывательной целью вышел на левый берег Днепра напротив Киева.
«Встал он на той стороне Днепра у Городца-Песочного (ныне киевский жилищный массив Выгуровщина — прим. автора). Увидев город, удивился красоте его и величеству его. Прислал послов своих к (киевскому князю) Михаилу (Всеволодовичу) и к горожанам, желая их обмануть, и не послушали его» — сказано в Ипатьевской летописи.
На Руси тем временем, несмотря на вражеское нашествие, не прекращалась борьба князей за власть.
Киевский князь Михаил Всеволодович, лидер черниговских Ольговичей, с приближением опасности уехал в Венгрию. Однако его попытка заключить с королём Белой IV династический союз закончилась неудачей. В Киеве его сменил смоленский князь Ростислав Мстиславич, который в конец 1239 года был изгнан могущественным галицким князем Даниилом Романовичем.
Последний, как сказано в Галицко-Волынской летописи, «поручил Киев (воеводе) Дмитру для защиты от иноплеменных народов, безбожных татар». Сам же Даниил вернулся сначала в Галич, а потом тоже уехал в Венгрию с целью выдать своего сына Льва за принцессу Констанцию, дочь короля Белы IV. Но и его династические планы постигла неудачно.
Согласно той же летописи, Даниил возвращался на Русь, «но не смог пройти в Киевскую землю, поскольку мало с ним было дружины», и до конца татарского нашествия он оставался в Польше, в гостях у князя Конрада Мазовецкого, которого также безуспешно просил о помощи в борьбе с монголами.
Летом 1240 года монголы закончили подготовку к большому походу, целью которого было завоевание Западной Европы. Потери, которые они понесли в боях с волжскими болгарами, мордвой, половцами, аланами, черкесами, русинами, были восполнены свежими силами, прибывшими с востока, а также отрядами, набранными среди покоренных народов.
Вопрос о численности войска Батыя в этом походе спорен, современные исследователи называют цифры от 40 до 120 тысяч воинов.
Многочисленную орду со своими семьями, кибитками и стадами скота сопровождали толпы пленных, которых она захватывала на своем пути. Именно этих рабов монголы гнали впереди себя на стены осаждаемых городов, прикрывая ими свои силы и стенобитные орудия. Тактика «осадной толпы» называлась «хашар». Хашар был четко организован: «Их разделили на десятки и сотни, во главу каждого десятка был назначен монгол» (Рашид ад-Дин).
Батый перед осадой Киева истребил все города вокруг, сжёг Чернигов, Овруч, Изяслав и другие города черниговской, полесской и волынской земель.
У монголов было множество пленных, взятых в этих городах и близлежащих слободках. Поэтому не исключено, что при штурме Киева на его укрепления монголы гнали в первую очередь русских, пленных крестьян и воинов из ближайших городов и селений. Венгерские миссионеры также сообщали, что на укрепленные замки монголы не нападают, а сначала опустошают всю страну и грабят народ, а потом гонят захваченных пленных осаждать собственные крепости.
Монголы перешли Днепр вброд в конце лета 1240 года, когда уровень воды в реках минимальный. Произошло это южнее Киева. Историки называют два возможных места: брод напротив разрушенного годом ранее Переяславля, где несколько столетий переправлялись половцы, а ранее печенеги, венгры и другие кочевники, или Татинецкий брод, расположенный в устье речки Золотоноши (ныне территория Черкасс).
Псковская летопись упоминает, что монгольские войска появились у стен Киева 5 сентября 1240 года, остальные источники, в том числе зарубежные, точной даты начала осады не содержат.
Главная ставка Батыя находилась за речкой Лыбедь. Отсюда, с южной стороны, хорошо были видны валы и башни «города Ярослава». Тревожные дни переживал древний город, в скрипе тысяч телег, ржании бесчисленных табунов лошадей и верблюдов тонули голоса его жителей. Иранский автор Джувейни (XIII век) записал, что «от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные».
Взятие Киева было лишь делом времени, и вопрос был не только в численном преимуществе монголов.
Воевода (тысяцкий) Дмитр ни воодушевить жителей Киева, ни привлечь для обороны все возможные ресурсы не мог — ведь он не был ни киевлянином, ни князем. Историки оценивают число защитников Киева в 4-5 тысяч, среди которых не могло быть больше одной-двух сотен профессиональных дружинников самого Дмитра.
Часть 50-тысячного населения убежала из города в окружающие леса, в Киеве остались преимущественно состоятельные люди с челядью, причём так же сильно, как монголов, они боялись ограбления своих усадеб местной беднотой. Большинство защитников Киева были вооружены лишь копьями и топорами, сформированное из горожан малочисленное ополчение не могло удержать городские валы протяженностью около 3,7 километров.
Поначалу казалось, что стены Киева неприступны. Крепостные валы и деревянные стены из дубовых срубов, засыпанных землей, достигали высоты 16 метров. Часть стен была плетеная, набитая внутри землей, которая поверху имела крытый ход — забрала с бойницами. На стене — забор из деревянных брусьев, которые укрывали защитников от вражеских стрел и камней. С внешней стороны стен и валов проходили рвы глубиной до 12 метров.
Ограда из деревянных столбов, «столпье», тянулась от крепости на холмах до Днепра, защищая подступы к Подолу. За частоколом лежало болотистое «болонье» — городской выгон. Снаружи стена обмазывалась глиной (от огня) и белилась известью (как украинские хаты), крепость выглядела белокаменной. Такая стена не уступала в боевом качестве каменной, более того, камни из катапульт просто вязли в ней (в каменной получался бы пролом).
Однако эта фортификационная система была устаревшей. Она была сооружена за двести лет до появления монгольских полчищ, при Владимире Крестителе и Ярославе Мудром. Тогда городу угрожали славянские князья и племена причерноморских кочевников, не имевшие осадных машин и опыта штурма крепостей. Противостоять Батыю — совсем другое дело.
Монголы заимствовали инженерные знания Китая и цивилизаций Средней Азии. Против городских валов Киев они выставили армаду из 32 камнеметных машин (в древнерусской терминологии — «пороков»).
«Укрепления же они завоевывают следующим образом. Если встретится такая крепость, они окружают её; мало того, они так ограждают её, что никто не может войти или выйти; при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и ни на один день или на ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же татары отдыхают, так как они разделяют войска, и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются», — так описывал монгольскую тактику осады итальянский монах Плано Карпини, посетивший в XIII веке Монгольскую империю.
Именно так монголы осаждали и Киев.
При этом Батый сосредоточил основную часть своих войск и камнемётных машин в самой уязвимой части города — напротив Лядских ворот, в заболоченной низине (район современного Майдана Независимости — прим. автора). В те времена тут находилось болото, получившее в начале XIX веке название Козьего.
Батый дождался, когда болото замерзнет, и начал штурм Лядских ворот. Правда, по одной из версий, штурм откладывался до того момента, когда монголам удалось накопить достаточное количество каменных снарядов для своих метательных машин, ведь ближайшие пригодные для разработки выходы скальных пород находятся в 50 км от Киева. Камень оттуда нужно было доставлять вниз по течению Ирпеня и Днепра, а вот дерева для сооружения метательных машин в окрестных лесах было предостаточно.
Ипатьевская летопись так описывает участок, выбранный монголами для штурма Киева: «Поставил Батый пороки против городских укреплений возле ворот Лядских, ибо здесь подходили (близко к городу) дебри».
Этот участок был выбран, так как здесь перед укреплениями не было крутых естественных склонов. Можно предположить, что во время штурма Батый находился на возвышенности напротив Лядских ворот. Отсюда хан мог не только видеть главные силы своих войск, но и благодаря особенностям рельефа обозревать значительную часть осажденного города.
5 декабря 1240 года Лядские ворота Киев пали от ударов стенобитных орудий. Когда штурмующие взобрались на вал, в проломе закипел ожесточенный рукопашный бой:
«И взошли горожане на разбитые стены, и здесь можно было видеть, как ломались копья и раскалывались щиты, (а) стрелы затмили свет побежденным». В этом бою был ранен и воевода Дмитрий.
В конце концов, осажденные были вытеснены с вала: «Взошли татары на стены и сидели там в тот день и ночь». Киевляне, воспользовавшись передышкой, отошли в детинец и за ночь организовали новый рубеж обороны: «Горожане сделали еще второе укрепление вокруг (церкви) святой Богородицы (Десятинной)».
Судя по результатам раскопок 1980-х годов, вал, который первоначально отделял детинец от окольного города, в XII веке был снесен. Но ров, проходивший вдоль этого вала, оставался незасыпанным. Киевляне, очевидно, использовали его для обороны, дополнив какими-то лёгкими оборонительными сооружениями.
6 декабря 1240 года настал второй — и последний день штурма Киева.
«А назавтра пришли (татары) на них, и была битва между ними великая. Люди тем временем выбежали на церковь, и на своды церковные с пожитками своими, и от тяжести повалились с ними стены церковные, и так был взят город (татарскими) воинами» — записано в Ипатьевской летописи.
Многие ученые скептически относились к летописной причине обрушения Десятинной церкви и считали, что стены храма были разбиты монгольскими «пороками». Однако на самом деле стоит доверять летописцу, ведь в 1230 году Киев пережил едва ли не самое сильное в своей истории землетрясение, в ходе которого пострадали многие здания, и Десятинная церковь явно была в их числе.
Дополнительная нагрузка на стены, давшие трещины за десять лет до штурма, могла привести к катастрофе. Кроме того, осадные машины не были мобильными, и их просто невозможно было быстро передвинуть с места на место.
О разрушении Киева и массовой гибели его жителей Ипатьевская летопись прямо не говорит, но другая летопись, Суздальская, сообщает: «Взяли Киев татары, и святую Софию разграбили, и монастыри все, и иконы, и кресты, и всё узорочье церковное взяли, а людей от мала до велика убили мечом».
Некоторые ученые, ссылаясь на молчание Ипатьевской летописи, утверждают: потери, которые понес город от монголов, были не такими уж и большими. Процитированную же выше фразу из Суздальськой летописи эти исследователи считают литературным шаблоном. Для такого мнения есть основания: погромы Киева, учиненные в 1169 и 1203 годах княжескими дружинами во время междоусобиц, тоже описаны летописями в сильных выражениях. И, как показывает анализ письменных и археологических источников, эти погромы не приводили к заметному запустению города.
Но в 1240-м всё было по-другому.
Киевские археологи неоднократно находили свидетельства страшной трагедии, произошедшей после взятия Киева монголами. Это, прежде всего, огромные братские могилы, в которых лежали героические защитники города. Чаще всего монголы сбрасывали убитых в оборонные рвы, расположенные прямо перед валами укрепленных городищ. Отчётливо просматривались следы насильственной смерти — черепа и кости рассечены ударами рубящего оружия.
Обозлённые упорным сопротивлением, захватчики врывались в жилища простых киевлян и вырезали целые семьи. Так, при раскопках дома, расположенного неподалеку от фундамента древней Трехсвятительской церкви, были обнаружены десять скелетов — мужских, женских и детских. По расположению костей было видно, что мать пыталась закрыть своим телом одного ребенка, а другой погиб, обхватив ее ноги.
Нет причин сомневаться и в достоверности информации Плано Карпини, который проезжал через Киев в 1246 году.
Он пишет, что монголы «произвели великое избиение в земле Русии, разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев, бывший столицей Русии и после длительной осады они взяли его и убили жителей города: отсюда, когда мы ехали через их землю, мы находили неисчислимые головы и кости мертвых людей, лежавших в поле; ибо этот город был весьма большим и очень многолюдным, а теперь он обращен почти ни во что: едва существует там двести домов, а людей тех держат в самом тяжелом рабстве».
Безусловно, население Киева не было уничтожено полностью.
Так, воеводу Дмитра монголы «вывели (к Батыю) раненого, но не убили его ради мужества его». Надо полагать, были и другие пленные. Какой-то части горожан удалось спастись, но потери, нанесенные Киеву, как и всей Руси, были огромными.
Опустошение было столь велико, что прибывший из Венгрии в Киев полгода спустя после штурма князь Михаил Всеволодович не поселился в самом городе, а «…живяше под Киевом на острове». Некоторые путешественники сравнивали Киев той поры с руинами Трои. По данным переписей, население города снова достигло отметки 50 тысяч людей лишь в середине XIX века.
Интересна судьба воеводы Дмитра, которого пощадил Батый.
Не исключено, что хан пытался использовать его как переговорщика с князем Даниилом Галицким, на земли которого монголы начали наступать сразу же после взятия Киева — в начале 1241 года ими были захвачены и сожжены Владимир (Волынский) и Галич.
Ипатьевская летопись приводит фразу, которую будто бы сказал Дмитр Батыю: «Не задерживайся в земле этой долго, время тебе на угров уже идти. Если же медлить будешь, земля та сильная, соберутся на тебя и не пустят тебя в землю свою». Про то говорил ему, поскольку видел землю Русскую, гибнущую от нечестивого».
Напомню, за несколько месяцев до того Даниил Галицкий пытался заключить династический союз с королём Венгрии.
Согласно сведениям, содержащимся в белорусско-литовской «Хронике Быховца», после сдачи Киева Дмитр переехал вначале в Чернигов, а затем в Друцк (ныне Витебская область Белоруссии). Летопись сообщает, что Друцк был без князя, и Дмитр основал там княжество. Далее эта хроника вновь содержит сведения о нём, сообщая, что в составе русско-ордынских войск Дмитр участвовал в походе на Литву и в Могильнянской битве.
Однако Галицко-Волынская летопись, описывая путешествие Даниила Галицкого в Золотую Орду в 1245 году, упоминает о его встрече в Киеве с наместником владимиро-суздальского князя Ярослава Всеволодовича, который двумя годами ранее получил от Батыя ярлык на киевское княжение.
Имя этого наместника — Дмитрий Ейкович, причём в 1246-м Плано Карпини также упоминает о «тысяцком, который управлял Киевом». Украинский историк, специалист по Киевской Руси Глеб Ивакин, в своей работе «Историческое развитие Киева XIII — середины XVI веков» писал: «Предположение о том, что Дмитрий Ейкович был воеводой Дмитром, который защищал город в 1240 году, имеет под собой некие основания, но не может считаться доказанным».
Своеобразный исторический парадокс: в нынешней Украине 6 декабря является праздником — Днём Вооружённых сил, установленным в честь принятия 6 декабря 1991 года закона «О Вооружённых силах».
Киевские пропагандисты также пишут, что в этот день в 1919 году начался «Первый зимний поход армии УНР» — партизанский рейд нескольких тысяч украинских военных по тылам деникинских и большевистских войск. Правда, в отличие от Батыя, до Киева петлюровцы тогда так и не дошли.
